Псков – один из древнейших русских городов, неразрывно связанных с главнейшими событиями отечественной истории. До сих пор неизвестно, в каком году была заложена Псковская крепость, но самые первые строения могли здесь появиться ещё в X веке.
Священник Георгий Мицов: "Он Первый показал этот добровольный путь к смерти, а родиться в вечность можно только через смерть"
Опубликовано 3 сентября 2015 г.
Храм Воскресения Христова. Церковь погоста Теребени выстроена в 1757 году, храм типа "восьмерик на четверике", безстолпный, на каменном фундаменте, рублен "в лапу", деревянный с многоярусной шатровой колокольней. Центральный придел во Имя Светлого Христова Воскресения освящен в 1791 году, его стены обиты парусиной в 19 веке, но колорит интерьера был "селадоновый" серо-зеленый, с яркими пятнами золота иконостаса, который сейчас покрашен бронзовой краской, с набитыми на парусине вазонами и колоннами, все это напоминало садовую ротонду – беседку. Все единообразно: и стены храма, и иконостасы, и иконы – барокко. Иконостас центрального придела повторяет контурно фасад Собора Петра и Павла в Петербурге. Устроитель этого храма ностальгировал по императорскому Петербургу, а построен храм отцом фельдмаршала М.И. Кутузова – Илларионом. Два придела в храме: во имя иконы Божией Матери Знамение и великомученицы Варвары.
Илларион Кутузов был вояка, поэтому на жертвенике и диаконике у него не архидиакон, Архангел, а солдаты свв. Иоанн Воин и Димитрий Солунский, воинов на вратах обычно не писали. Великомученица Варвара отвечала за артиллерию, поэтому она здесь, да и папа Михаила Илларионовича был фортификатором.
В 1778 году освящен Варваринский придел и Знамения, возможно, он был Петровским, так как Кутузов-отец и его сосед Бибиков были фортификаторами, и делили всю фортификацию между собой на западную и восточную, а приходились они учениками прадеда А. Пушкина Абрама Ганнибала. В подцерковье храма усыпальница родителей Героя 1812 года, умер Илларион Михайлович в 1784 году. Храм был великолепным, почти имперским, иконостасы изготавливали в столице.
Отца Георгия Мицова мы нашли рядом с храмом в маленьком покосившемся домике настоятеля. Наш разговор состоялся на Светлой седмице о храме, о вере.
Отец Георгий: У меня уже девятнадцатая Пасха на этом приходе, а до меня здесь сменились пять священников за небольшой срок. Крест вот второй год на куполе не могу поставить, храм нуждается в быстрейшем ремонте, но это никому не нужно, в округе никого нет, а храм строился людьми и для людей. Храм – не памятник, но, вероятно, необходимость в нем пропала, хотя сейчас и разрешили ходить в церковь.
Он был действующим до 1941 года, периодически настоятелей храма сажали, и, в конечном итоге, остались перед войной только муж с женой – певчие. Они пришли к священнику и попросили их отпеть заранее, чтобы не умереть не отпетыми: есть же такое выражение "отпетый хулиган", "отпетый негодяй", декабристов тоже отпели до казни.
Сейчас никого нет на приходе. Когда мы приехали девятнадцать лет назад, народ был, до сорока человек приходили, приезжали на праздники из города к своим родным, собирались вместе, сажали картошку, вместе ее убирали, был какой-то коллектив, а за эти годы он рассыпался, даже коров перестали держать, и необходимости из города ездить в деревню к родным, помогать косить, сажать – отпала. Потом отменили автобус со стороны Новоржева, стало ходить народу на две трети меньше, а потом старики начали умирать. В прошлую Пасху погибла последняя женщина, зажгла траву и погорела. Ну, это прихожане-приползане. Деревенек вокруг храма двенадцать, наверное, а человек в них - ни одного. Осталась вот пока Антонина, хромает. Если сын привезет в церковь, тогда она бывает на Литургии. Мы с матушкой служим: я - в алтаре, она – на клиросе. На Пасху около сотни народу было, в основном, пьяных, а осталось около двенадцати.
Я за несколько лет перед пенсией, когда реставрировал Гатчинский дворец, был "невольным каменщиком", получал большие деньги. Сюда приехали, стал получать тридцать рублей на приходе. А у нас двое детей маленьких, и они все время спрашивали: когда лучше будем жить, но я отвечал, шутя, когда известными будем. Но на самом деле, мы уже почти двадцать лет живем на приходе по принципу: богатый не тот, у кого много есть, а кому мало нужно. Нам помогают наши знакомые, которые видят, как мы живем. Это не богатые люди, обычные православные.
Мальчики закончили школу в Теребенях, один закончил университет, еще один вуз по компьютерным технологиям, уже есть внучка София. Когда сыновья приезжают, поют с матушкой на клиросе. Я никогда их не неволил, самое страшное, когда ребенок до десяти-одиннадцати лет ходит в церковь, а потом начинается период взросления, он машет на все рукой и уходит из храма. Потом, когда петухи жареные заклюют, тогда может вспомнить Бога. Мои сыновья выросли в церкви: старший здесь с шестого класса, а младшему и двух лет не было, когда мы сюда приехали. Господь для них реальная необходимость.
О матушке Валентине: За эти годы мы тридцать пять лет вместе – пол мужской и пол женский эти половинки только вместе что-то целое, как если не случается у монаха, например, брака с Богом, почему и называют монаха "Христова невеста", если нет любви с Богом, тогда черные головешки. Проблемы решаются в реальности и в ругани, и в служении, и в необходимости. Эта необходимость и становится правдой, которая больше, чем нужно тебе. Моя супруга в молодости и пела, и балетом занималась, но приехали сюда, и пришлось уже изо всех сил начинать трудиться, а за это время девятнадцать лет, у нашего сына появился голос, берет уроки вокала в Петербурге.
О причастии: Евхаристия раньше, в апостольские времена, не подготовка к причастию, а радость по получении причастия. Благодарение. Как-то однажды один грек меня поблагодарил "евхаристо" - спасибо. И мне так стало стыдно, что мы Бога не благодарим за то, что Он показал путь, как из окопа вылезти и идти навстречу смерти. Вот за то благодарить, что Он Первый показал этот добровольный путь к смерти, а родиться в вечность можно только через смерть. Добровольное принятие смерти точно такое же, как ребенок рождается из чрева матери, пройдя весь путь от семени до человечка, и не знает там, в животе, что будет снаружи. И если его спросить: хочешь или не хочешь выйти, конечно, он ответит: "мне и здесь хорошо". Но, если он не родится, то умрет там через месяц. Так же и человек, живя на земле, выбирает путь: либо он хочет здесь остаться в этом земном чреве, либо может шагнуть к Отцу, Который на небесах. Поэтому я говорю: человек становится сам матерью для своей души. Он может родить, но родить только через доверие к Богу. Как у младенца к матери. Но мы все ждем, когда Господь протянет нам руку, и чаще всего ждем, как я говорю, пенсии на небе. Шага в неизвестность и благодарности Богу за то, что Он показал, как этот шаг сделать, и доверия к Богу, которое вырабатывается в храме – у нас нет. И только после благодарности, после Евхаристии у нас возникает доверие к Богу, мы не только визуализируем себе райские кущи или еще что-то в этом райском роде, а то, что, не зная, а любя и доверяя, делаем следующий шаг Богу навстречу.
О Литургии: Я могу служить всюду: в кинотеатре приходилось служить, на дому, необходимость службы больше антуража. И если человек хватается за внешнее благолепие, и забывает о необходимости следующего шага, который Господь показал, тогда – театр. Литургия – общее дело, одному нельзя служить Литургию: "Где двое и трое во Имя Мое, там и Я среди них" - вот на этом основании и происходит Литургия. Вот затоплю печку зимой, зажгу лампадки, начинаю служить, и не знаю, придет матушка на клирос, придет ли кто-то помолиться в храм… А если ты один и не течет благодать? Что делать? И я вспомнил сиракузского Архимеда, когда римляне стали захватывать Сиракузы, он поставил женщин на балюстраду с зеркальцами, они наводили лучи, как рефлектор на мачты, и мачты горели. Враг отступил. Вот так и я понял: если есть источник, если есть резонатор у человека, то в результате в храме может появиться огненный шар, который сделает Литургию не сценой, а необходимостью общего дела. Но человек сам себя за волосы вытащить не сможет, поэтому должен быть идеал гораздо выше, к которому захочется идти. Сначала это священник, это храм. Надо цепляться за хорошее, чтобы вылезти, а последовательность плохого приводит к обычной смерти.
У батюшки в притворе церкви фотостенд погибшей в Чечне 6-й роты 76-й Псковской десантной дивизии. Одного солдата раба Божьего Евгения он отпевал сам, местный был мальчик. Родители его нашли сразу и привезли, батюшка рассказал, что ногти убитого солдата были сорваны, глаза выколоты, промежность расстреляна. Вся семья потом спилась потихоньку. Но верю, - сказал отец Георгий, - что после подвига 6 роты в Чечне Россия оттолкнулась от дна.
Я сейчас часто говорю: Господь, Он как земное притяжение. Его не видно, но Он реально существует, а вот эту реальность нужно самому достичь, чтобы Господь притягивал тебя больше, чем земля. Твердишь "Отче наш, иже еси на небеси…" - так вот, надо еще и осознать этот ход наверх. Кричим в Пасху: Христос Воскрес! А у нас есть желание на сороковой день вознестись? Кем сейчас является священник? Кто он такой? Исполнитель треб? Психотерапевт? Кем является священник, с точки зрения того человека, который приходит к нему? Несколько лет назад пришли к нам в храм четыре женщины, местные, деревенские, помыли перед Пасхой храм, но, видать, им Господь за это ничего не дал, и больше они не приходили. Люди в случае необходимости приходят в церковь, но, если не получают просимое, то больше не придут. Священник нужен людям, чтобы купировать хвосты и уши. Крылья, если отрастут, в безвоздушном пространстве безполезны.