Сплошная любовь! Всех прощал и в людях находил хорошее… -

В 2014 году в Пскове завершена работа по созданию Большого макета Псковского кремля. О жизни уникального художника, Николая Тимофеева, который работал над макетом до 2007 года, рассказывает Вера Алексеевна Никонова: «Эту громадную работу Николай Алексеевич выполнил, будучи тяжело больным. У него был поврежден позвоночник в годы Великой Отечественной войны. Туберкулез костей привел к его искривлению. Последние годы он почти не выходил из дома, но никогда не унывал, не жаловался и с увлечением трудился. Его труд над макетом Псковского кремля - пример мужества, самоотверженности и стойкости глубоко верующего человека, любящего свою Родину».

- Как Вы познакомились с Николаем Алексеевичем?

Я работала директором Кашинского краеведческого музея с 1974 по 1993 гг. Николай впервые приехал в Кашин в 1978 году. К сожалению, у меня нет ни одной фотографии Коли в Кашине. Мы так были заняты, что снять себя не приходило в голову. В Кашине он останавливался вначале в гостинице, потом подружился с моими родителями и частенько жил у них. С моим папой Алексеем Никитичем был обязательный ритуал - попариться в бане. Наш дом был на конце города. Закончив работу в музее, Коля медленно шел по городу. Несколько раз случалось, что в это время шли фильмы с его участием, народ узнавал, кто-нибудь организовывал машину. Такси в городе тогда не было. Я долго «пробивала» проектирование экспозиции Кашинского музея в Комбинате живописно-оформительского искусства. Мне хотелось, чтобы этим занялась бригада Детинкина, в которую входили Робенко, Голосун, Глазков. Но был специальный приказ, что эта бригада работает только в музеях Ленинграда. В один из приездов в Ленинград меня познакомил с Николаем Борис Робенко. Мне пришла в голову мысль организовать бригаду Тимофеева, в которую войдут Робенко, Голосун, Глазков и Детинкин. Начальство с этим согласилось. Николай с удовольствием принял предложение. Он тщательно обмерил, сфотографировал все предметы с масштабной линейкой. Был сделан макет будущей экспозиции. Только благодаря этому прекрасному макету, где были выклеены все предметы в масштабе, удалось уговорить делать именно так. Оба этажа занять историей кашинского края, без советского периода.

- Расскажите о семье Николая Алексеевича, о том, как прошло его детство?

Семья Тимофеевых жила в Ленинграде. В самом начале войны отец выехал организовывать аэродром в глубоком тылу. Следом, еще до блокады, успели выехать к нему мать с Николаем и старшей дочкой Мариной. Жили они на территории аэродрома. В 1943 году маленький бойкий мальчик убежал от старшей сестры и попытался сесть на мотоцикл. Упавший мотоцикл сломал Николаю позвоночник. Его положили в гипс. В первый класс Николай пошел лежа в детской туберкулезной больнице города Пушкина. С травмированными позвоночниками мальчишек набралось много. Среди них был Игорь Филатов. Он тоже стал художником. Они дружили всю жизнь. Постепенно Николай стал ходить, но из-за туберкулеза костей произошла деформация позвоночника. Лежа в больнице, он много читал, начал писать стихи, рисовал. Особенно нравилось ему мастерить из бумаги. С большим трудом Николаю удалось поступить в техникум на отделение фотодела. Больше нигде инвалида второй группы не принимали. В 1963 году он добивается поступления в художественное училище. Вскоре его избирают секретарем комсомольской организации курса. Он выпускает стенгазеты, которые просят подарить на память преподаватели. Делает спектакли, выступая сценаристом, режиссером и художником. В семье он не находит понимания с отцом. Они много спорят на политические темы. Гордый парень снимает жилье в частном секторе. Маленькую комнатку они делят с Борисом Робенко. Живут на крошечные стипендии и небольшую помощь родителей Бориса. И остаются самыми близкими друзьями на всю жизнь.

- Как сложилась актёрская карьера Николая Алексеевича, кто он актёр или художник?

В 1968-ом году Николай выдерживает большой конкурс на художественное отделение Ленинградского театрального института. Учится с азартом, не пропуская ни одного занятия. Его конспекты лекций по общественным наукам пользуются большим успехом и на актерском отделении. Приходилось конспектировать под копировку. При распределении он просит направить в Коми АССР, в Сыктывкарский театр. К работе относится трепетно и требовательно, в первую очередь к себе. Макеты, сделанные к постановке некоторых спектаклей, ему потом привезли и подарили. Сохранились эскизы афиш, которые тоже отличаются незаурядностью автора. В Ленинграде в театрах места для него не оказалось. Устроился художником-бутафором на Ленфильм. Там и заметили его режиссеры. В 1976 году он играет роль хозяина-реставратора в рекламном ролике для заграницы Царскосельского дворца. Потом были роли в художественных фильмах. На съемках фильма Пани Мария особенно подружился с Георгием Бурковым. С тех пор, приезжая в Ленинград, Бурков обязательно находил время встретится с Николаем. Был еще какой-то фильм. Он шел рядом с попом Гапоном. Роль Гапона в этом фильме сыграл Николай Караченцев. Фильм назывался "Товарищ Иннокентий", если мне не изменяет память. Сначала он идет рядом с попом, а в следующей сцене, где конная полиция разгоняет демонстрацию, его уже нет. Оказывается, Николай быстренько перебрался к оператору, чтобы не погибнуть ненароком под конскими копытами. Алексей Герман приглашал его без проб на роль в фильме «Трудно быть Богом». Они встретились на Ленфильме, где Николай сыграл маленькую роль художника в «Улице разбитых фонарей». Они немного поговорили и после предложения роли, Коля встал со стула и низко до пола поклонившись отказался, ссылаясь на проблемы с ногами.

- А что за макет сделал Николай Алексеевич для Ленинградского музея истории религии?

Вначале 1970-х годов Николай Алексеевич выполнил макет для этого музея - храм святилище Аполлона в Дельфах. Когда решали вопрос оплаты за эту работу, то расценить её не смогли. Заплатили как за произведение искусства. И до сих пор это самый примечательный экспонат в греческом зале. Там около этого макета создано целое интерактивное действо. Правда исчезла табличка с именем автора.

- Какой вклад внёс Николай Алексеевич в развитие Кашинского музея?

В 1979 году Николай Алексеевич переходит в Комбинат живописно-оформительского искусства. Ему поручают руководство бригадой художников, создающих проект экспозиции Кашинского краеведческого музея. Николай принимает активное участие в организации работ по реставрации экспонатов музея. Отдает свою мастерскую на Крюковом канале для реставрации мебели из Кашинского, Калязинского и Тверского музеев. Ходит по инстанциям и помогает музею добиться, чтобы портреты кашинских купцов реставрировали лучшие реставраторы Эрмитажа. Благодаря его усилиям, отреставрированы иконы из Вознесенской церкви. Ныне она действующая. Единственный родной иконостас в Кашине воссоздан благодаря неустанному труду Николая Алексеевича. Николай Алексеевич выполнил замечательные макеты для экспозиции Кашинского краеведческого музея.

- Если возможно расскажите о том как благодаря Николаю Алексеевичу были отреставрированы иконы из Вознесенской церкви г.Кашина и воссоздан исторический иконостас.

Он много сделал для этого храма. Десять лет я добивалась передачи церкви в ведение музея. Коля помогал составлять письма, находить нужных людей для консультации. Из холодного придела Кашинторг быстренько выехал, а в теплом клубе ПМК-362 продолжал существовать. Наконец, с помощью предисполкома А.И. Ильенкова удалось заполучить все здание. В это время приехал Николай. Он несколько дней разбирал сваленные в кучу фрагменты резьбы иконостаса. Разложил все на полу, и стало ясно, что иконостас сохранился полностью, не хватает только икон. Стоило только сказать, что собираемся восстановить иконостас, как жители стали возвращать иконы. Они требовали большой реставрации. Николай организовал научную реставрацию. Была сделана искусствоведческая экспертиза. Николай сумел уговорить и собрать в бригаду замечательных питерских реставраторов. Руководство взял на себя. За одно лето все иконостасные иконы были отреставрированы. Царские врата – новодел по эскизу Николая Тимофеева, резьбу иконостаса реставрировали в Софрино, но Николай предварительно все собрал, нашел место каждому осколочку, приклеил и упаковал для перевозки. Прошло уже тридцать лет, состояние икон очень приличное. Слава Богу, что теперь при описании церкви упоминают имя Николая Тимофеева.

- Николай Алексеевич был воцерковлённым человеком?

Работа по реставрации икон шла очень напряженно. Иконы реставрировались бригадой из Питера прямо в церкви под неусыпным контролем Николая. Клеевой слой на многих выветрился, доски высохли. Живопись стояла домиком. Николай придумал класть иконы на козлы, а под них ставить корыта с водой. Вода постоянно подогревалась электроплитками. Выходивший пар помог увлажнить доски, живопись вставала на свои места. Дежурили днем и ночью, следя и за паром и за состоянием досок. Однажды днем Николай отошел немного от места реставрации и, задремав, увидел видение. Спустя некоторое время, он рассказал увиденное благочинному Владимиру Лебедеву (ныне иеромонаху Иосаафу). Тот был крайне удивлен рассказом – «Такое показывается только старцам, а ты и не крещен. Завтра я тебя крещу». На следующий день Николай был крещен в церкви Рождества Христова, что на горе. Это было в июле 1987 года. Тогда это был единственный действующий храм. С этого времени и началось его воцерковление. Не формально - надо и крестился. Он много читал, стал регулярно посещать богослужения. В молодости он много храмов и монастырей проехал, любуясь внешней стороной. Во время работы над проектом музея в Кирилло-Белозерском монастыре, живя там подолгу, он по- иному воспринимал историю этого места. К сожалению, этот проект так и не был осуществлен.

- Как сложилась судьба коллекции стеклянных негативов с видами Кашина, которую собирал Николай Алексеевич? Удалось ли выполнить его завещание – сделать коллекцию доступной «для всех и каждого»?

В один из приездов Николая в Кашин я рассказала, что продается коллекция стеклянных негативов, негативов начала ХХ века кашинского фотографа Колотильщикова. Мне в музей разрешили купить только 20 негативов (не было денег), Николай договорился о цене с владелицей. Поехал в Ленинград, снял все свои сбережения, занял у друзей и в 1981 году около 150 негативов размером 18х24 выкупил, потратив все сбережения 4700 рублей. Для сравнения, жигули тогда стоили 5 тысяч рублей. И остальные негативы Колотильщикова докупал всю оставшуюся жизнь у коллекционеров Москвы и Ленинграда. Коле удалось собрать около 200-х сот негативов. Я их передала кашинскому фотографу Сергею Щеголеву. Он оцифровал всю коллекцию. В его фотоателье можно в любое время сделать копии. В 2009 году с 25 июня три месяца стоял на выставке, посвященной святой Анне Кашинской, компьютер, копии негативов сделали все желающие.

- Были ли начаты работы по созданию макета центра Кашина по проекту Мокеева?

Макет древнего Кашина входил в проект экспозиции кашинского музея. Но когда я ушла из музея, часть экспозиции в колокольне не была доделана. В том числе не удалось сделать макет центра Кашина из-за прекращения финансирования.

- Вы упомянули о мастерской Николая Алексеевича, был ли он членом Союза художников?

Нет - членом союза не был. Мастерскую ему отдал отец приятеля Кирилла Ростовцева. Последние лет 20 мастерскую я оплачивала. Он в ней бывал редко. Но сознание, что у него есть мастерская ему доставляла удовольствие. Напротив была мастерская Валерия Нетрибенко. Я привозила из дома всякие вкусности и мы пили чай, много говорили. У Валерия жена тяжело болела, не вставала. Обоим заранее готовила пакеты домой. Да и время было тяжелое. Мои пирожки, супчики, салатики были большим подспорьем. У Валеры я выкупила постепенно гравюры на линолеуме не только его, но друзей по Мухинскому училищу. Сейчас они у Кирилла Ростовцева. Все собираемся отпечатать и сделать выставку. Когда Коле стало трудно дойти до мастерской и до моего дома тоже, я придумала встречаться в кафе, рядом с метро Нарвская. Он с удовольствием смотрел на Нарвские ворота, людей, проходивших мимо окон. Его забавляло, как посетители кафе смотрели на нас с недоумением. Мы действительно были странной парой. Нарядная высокая дама и горбун, недостающий ногами до пола. Встречались часа в два, к пяти подходил мой муж и мы еще какое-то время сидели, болтали, смотрели уже на вечерние огни. Николай очень любил общаться с моим мужем. Вообще ему нравились крупные, здоровые мужики. Из московских моих друзей Коля особенно выделял скульптора Андрея Дмитриева. К сожалению, последние годы Андрей был очень занят, руководство Художественным фондом России отнимало много времени. Но оба очень радовались редким встречам, часто говорили по телефону. Разговоры по телефону со мной Борисом Робенко были ежедневным ритуалом. Долго после его смерти, мне слышался его голос: "Вер, Вер, а как ты думаешь....". У Коли была большая библиотека, он много читал. Пока силы позволяли - любимое занятие - посмотреть полки книжных магазинов. После его кончины книги оказались никому не нужны. У нас у всех свои книги в шкафы не помещались. С трудом взяли в муниципальную библиотеку на Оборонной улице, что напротив моего дома. На следующей улице был, когда-то техникум, где Коля учился. Вот так и замкнулся круг его жизни.

- Где жил Николай Алексеевич в Ленинграде и чем занимался после закрытия комбината живописно-оформительного искусства, где он работал?

Комбинат в лихие 90-е перестал существовать. У Коли была инвалидность всю жизнь. Вторая группа - нерабочая. Как он боролся за право работать - это отдельная история. Во многом помогали хлопоты друзей. После развала Комбината, он работал сторожем церкви в Девяткино. Там занимался реставрацией икон. Многим прихожанам и священникам дарил расписанные им пасхальные яйца, шкатулки. У него была целая серия графических рисунков и акварелей с видами Петербурга. Каждый рисунок он вставлял, в изготовленную им самим рамочку и дарил, часто людям мало знакомым. Близкие друзья могли только полюбоваться. Делать подарки - его любимое занятие. Он мог купить старую вещь, потратить много времени на реставрацию и подарить, получая от этого настоящее удовольствие. Книги покупал до последних дней. Прочитывал очень внимательно. История, философия, политика интересы были весьма разнообразные. Внимательно изучал религиозную литературу. Работая в церкви св. Екатерины в Девяткино, с удовольствием посещал службы. В молодости с Борисом Робенко они много путешествовали по городам России. Последние пару десятилетий он с удовольствием покупал книги об этих городах. У него была большая коллекция старинных открыток. Её он успел подарить кому-то из докторов. Большую часть жизни Николай прожил с родителями. Вначале это была большая коммуналка в старом доме на 2-й Красноармейской. Потом они получили приличную четырехкомнатную квартиру в новом районе на проспекте Науки. Наконец, у него была отдельная своя комната. Отец уже скончался, младшая Нина осталась в той старой коммуналке. Николай жил с мамой и старшей сестрой Мариной. Женщины очень о нем заботились, их опека раздражала. Ему хотелось самостоятельной жизни. Он договорился с внучкой хозяйки, у которой снимал комнату в студенческие годы о фиктивном браке. Женившись, он потребовал разъезда. В результате размена Марина с мамой получили двухкомнатную квартиру, а Николай переехал в однокомнатную. Это был шестой этаж нового дома, рядом с метро Гражданский проспект. Туда он перевез свою библиотеку в красивых книжных шкафах, письменный стол поставил в самом светлом углу. Этот угол образовывали два больших окна. Старый комод в другом углу как память о той большой коммуналке, где он жил в детстве. Николай работал последние годы в основном в этой квартире.

- Расскажите подробнее о постройке макета Псковского кремля, по телефону Вы говорили, что Николая Алексеевича болели ноги, и он работал над макетом стоя на коленях?

В начале нынешнего века Николай оказался без работы, как и многие художники тогда. Мне пришла мысль осуществить проект Г.Я Мокеева. Они были знакомы по работе над кашинским кремлем. Геннадий Яковлевич привез документацию. Николай Алексеевич работал в своей квартире. Сидя на полу, за низенькими столиками он целыми днями вырезал из бумаги, клеил, клеил и клеил. Платили ему очень мало, и он не мог нанять помощника. Все подготовительные работы делал сам. Средневековый Псков - его последняя любовь. К сожалению, внезапная смерть не дала завершить задуманное. На полу в центре комнаты он расположил маленькие столики на колесиках. На большом столе лежали чертежи. На одном из маленьких столиков он - вычерчивал, на другом - вырезал, на следующем – клеил, на большом собирал все вместе. Каждый этап обсуждал с Борисом Робенко, в процессе смотрела я и его сестра Марина. Мы только хвалили, да готовили всякие вкусности. Он по обыкновению ворчал, мол, и сам в состоянии приготовить. На кухне у него всегда был тоже идеальный порядок. Над столом было множество маленьких иконок - святых покровителей родственников и друзей. Каждое утро и вечер он за всех молился. Работал всегда с включенным телевизором. Вставал не раньше 10-ти, ложился за полночь. Если ноги не очень опухали, то мог работать и до трех-четырех утра. Много уходило времени на подготовительные работы. С приходом гостей работа прерывалась ненадолго. Посидели на кухне за чаем, показал сделанное, и продолжал привычно сидя на полу чертить или резать, клеить. Геннадий Яковлевич считал, что делает он медленно, звонил мне и Николаю - просил ускорить. Но одному это было невозможно. Я всегда вступалась и уговаривала не расстраивать итак обиженного судьбой. Я-то видела, как тяжело давалась Коле эта работа. Но она и приносила ему громадное удовольствие. Был в жизни Коли еще один удивительный человек, вносивший оптимизм, скрашивавший серые рабочие будни, реставратор Николай Вадимович Калинин. Сам очень творческий человек, он в жизнь нашего Тимофеича врывался новыми своими открытиями, веселыми разговорами, ненавязчиво оказывал материальную помощь. Приносил лекарства, дарил красивую одежду. Помню, на похоронах сквозь слезы он все повторял: "Посмотрите, как он красив, святой человек, святой человек"

- Когда Николай Алексеевич умер?

Коля скончался весной 2007 года. Я уезжала в Кашин, а Николаю предложили отдохнуть в санатории в Пушкине. Он так был рад поехать в те места, где он прожил лежа загипсованным в больнице до 17 лет, в последнюю встречу, он много вспоминал о годах, проведенных в Пушкине, о товарищах по несчастью, о самоотверженных преподавателях, медсестрах и нянечках. Они на десять лет стали его семьей. Родители приезжали два-три раза в месяц. Иногда навещала старшая сестра Марина. Его кончина была большой утратой для нас. Но все отметили, какое красивое лицо было у него, лежащего в гробу. Мы похоронили его на Пушкинском кладбище, как он и хотел. Через год поставили памятник из черного гранита. Но память в наших сердцах о верном друге чиста и светла до сих пор!

Андрей Дерягин