Псков – один из древнейших русских городов, неразрывно связанных с главнейшими событиями отечественной истории. До сих пор неизвестно, в каком году была заложена Псковская крепость, но самые первые строения могли здесь появиться ещё в X веке.
О машинах священников и новых савонаролах
Опубликовано 2 июня 2013 г.
Недавно в ЖЖ появилась очередная серия перепостов фотографий, на которых были изображены священники, встречавшие в аэропорту Патриарха Кирилла. Фотографии сопровождались гневными и обличительными комментариями; за какими же мерзостями и беззакониями фотограф застал этих священников? Оказывается, они приехали в аэропорт на автомобилях. Вероятно, им надлежало сделать это на осликах; трогательный вид осликов, привязанных в ряд, наверное, смягчил бы сердца наших антиклерикалов. Но вот автомобили вызвали бурю возмущения.
В такого рода нападках проявляется интересный феномен эдаких неверующих савонарол — а также ноксов и кальвинов, которые радеют о христианской нравственности для других, при этом (в отличие от своих исторических предшественников) открыто отвергая ее для себя.
Вообще говоря, нападки на духовенство, которое, по мнению нападающих, не соответствует своему христианскому призванию, есть древняя христианская традиция. Атеистические карикатуры с толстым священником и бутылкой пива повторяют средневековые карикатуры с тем же толстым священником и кружкой. На фресках и картинах, показывающих страшный суд, в аду изображаются священники, монахи и епископы, не исполнившие своего призвания, а уж какая яростная критика духовенства сопровождала западную Реформацию — не будем о страшном.
Но все эти люди — савонаролы, кальвины и ноксы европейской истории — исходили из совершенно определенных мотивов. Те, кто критиковал духовенство, верили в Бога, очень серьезно относились к Его слову, и искренне полагали, что их нравственный и религиозный долг — обличать грех, или то, что они полагали грехом. Они были готовы идти на изгнание, на муки, на смерть, чтобы отстоять славу Божию, омрачаемую его недостойными служителями. Флорентийский монах Савонарола, чье имя стало нарицательным, жизнью заплатил за свои обличения. Эти люди часто бывали пугающе фанатичны, а как мы видим сейчас, по зрелом рассуждении, и попросту неправы, но они были искренни.
О нынешних обличителях, высматривающих, какой маркой автомобиля пользуется священник, и по какому мобильному телефону говорит, этого сказать нельзя — их мотивы совершенно иные, но перед тем, как перейти к их рассмотрению, ответим на некоторые вопросы. Может ли священник пользоваться автомобилем? Для священника этот вопрос звучит примерно также, как для меня, журналиста, звучит вопрос “могу ли я пользоваться ноутбуком”. Должен пользоваться. Без него я просто не смогу выполнять свои обязанности. Избавиться от этого довольно дорогого устройства, продать, а деньги раздать бедным — значит лишиться возможности исполнять свое служение.
Священник — человек, обязанный много перемещаться. Посещать прихожан, совершать богослужения и требы в различных местах, вовремя успевать в разного рода собрания и встречи — и его график всегда является очень напряженным. Автомобиль — желательно с водителем — это, как заметил классик, не роскошь, а средство передвижения. Это необходимый рабочий инструмент — как мобильный телефон или ноутбук.
Причем, когда речь идет о любой другой работе, связанной с разъездами — да и не связанной — это ни у кого не вызывает вопросов. Негодование вызывают только автомобили священников. Почему? Иметь автомобиль аморально, это преступление? Наши обличители вовсе так не считают — если речь идет об их, да и любых других автомобилях. Я знаю одного блоггера — большого любителя продукции фирмы Apple и человека прекрасно обеспеченного, который покупает себе все новинки этого производителя и подробно рассказывает о них у себя в ЖЖ. Однажды он с язвительной насмешкой сообщил, что видел священника с айфоном — и вызвал поток сочувственных комментариев об “алчных попах”. Почему же айфон — и намного более дорогие устройства — в его собственных руках не вызывают упреков в алчности? Как бы мы ни относились к флорентийскому Савонароле, который яростно выступал против роскоши, и, в частности, и произведений искусства в домах Епископов, трудно вообразить, чтобы Савонарола переходил от своих обличений к рассказам о том, какой шикарной картиной он украсил свою келью.
Яростное иконоборчество византийских еретиков — и, позже, европейских реформаторов — было трагическим заблуждением, но в одном их упрекнуть нельзя — у них были хотя и ошибочные, но последовательные представления о хорошем и плохом; они не стали бы хвалиться тем, что обличали в других. У нас же ставят священнику в грех то, что ни в коем случае не сочли бы грехом для себя. Почему? Я спрашивал об этом прямо, и мне отвечали, что Евангелие-де требует бедности.
В этом ответе есть две проблемы. Первая из них состоит в том, что люди, не только не признающие авторитета Евангелия, но и крайне слабо с ним знакомые, берутся наставлять христиан, как те должны ему следовать. Почему-то именно христиан; будучи вполне чужды Буддизму, те же люди не берутся учить буддистов их вере, не являясь мусульманами — не наставляют мусульман в Коране, а, не будучи практикующими иудеями, не берутся учить иудеев, как им надлежит правильно соблюдать закон Моисеев. Это вполне понятно — Вы не можете наставлять других людей в том, в чем сами не разбираетесь. Но это очевидное соображение почему-то не работает в случае с христианами; почему-то люди, которые не читали — и не собираются читать — Евангелия, считают себя компетентными наставлять тех, для кого это — слово Божие. Неудивительно, что их наставления просто ошибочны. Евангелие не требует бедности. Чего оно требует — так это посвятить все наши ресурсы, физические, интеллектуальные и финансовые — на служение Богу. Иосиф Аримафейский был богатым человеком (Матф.27:57), святой Апостол Павел упоминает среди своих собратьев “Ераста, городского казнохранителя (Рим.16:23)”, человека высокопоставленного и, очевидно, богатого. История Церкви (в том числе недавняя) знает благочестивых богатых купцов, которые использовали свои финансовые возможности для того, чтобы строить больницы и храмы. Вторая проблема предоставляется мне более важной — это отсутствие интереса к истине. В обеих ее аспектах — и как реальности, и как нравственной правды. Ссылки на Евангелие охотно используются для нападок на священников, но при этом людей совершенно не интересует, что на самом деле сказано в Евангелии, и правда ли это. Люди, которые укоряют Церковь в том, что она неугодна Богу, при этом совершенно не интересуются Богом, и не стремятся узнать Его волю. Откуда они в таком случае знают, что Церковь неугодна Богу? Ниоткуда; попытки спрашивать их об этом заканчиваются ничем.
Трагедия не в том, что эти люди отказываются прийти в Церковь; трагедия в том, что они отказываются задумываться, узнавать, ставить вопросы — “правда ли сказана в Евангелии?” “Если да, то что из этого следует?” “Реален ли Бог?” “Как мне узнать Его волю?”
Почему об их мотивах можно говорить с такой уверенностью? Потому, что обличители Русской Православной Церкви отнюдь не являются членами каких-то других религиозных общин; блоггеры, которых волнуют автомобили священников, это вовсе не старообрядцы, не баптисты, не католики и не лютеране. Что же, все остальные вероисповедные общины тоже сделались слишком плохи для таких хороших верующих? Но, в таком случае, что им мешает объединиться в свою, правильную общину, где они будут исповедовать чистую и незапятнанную веру? Боюсь, что причина вполне очевидна — полное отсутствие интереса к какому бы то ни было служению Богу.
Вообще говоря, нападки на духовенство, которое, по мнению нападающих, не соответствует своему христианскому призванию, есть древняя христианская традиция. Атеистические карикатуры с толстым священником и бутылкой пива повторяют средневековые карикатуры с тем же толстым священником и кружкой. На фресках и картинах, показывающих страшный суд, в аду изображаются священники, монахи и епископы, не исполнившие своего призвания, а уж какая яростная критика духовенства сопровождала западную Реформацию — не будем о страшном.
Но все эти люди — савонаролы, кальвины и ноксы европейской истории — исходили из совершенно определенных мотивов. Те, кто критиковал духовенство, верили в Бога, очень серьезно относились к Его слову, и искренне полагали, что их нравственный и религиозный долг — обличать грех, или то, что они полагали грехом. Они были готовы идти на изгнание, на муки, на смерть, чтобы отстоять славу Божию, омрачаемую его недостойными служителями. Флорентийский монах Савонарола, чье имя стало нарицательным, жизнью заплатил за свои обличения. Эти люди часто бывали пугающе фанатичны, а как мы видим сейчас, по зрелом рассуждении, и попросту неправы, но они были искренни.
О нынешних обличителях, высматривающих, какой маркой автомобиля пользуется священник, и по какому мобильному телефону говорит, этого сказать нельзя — их мотивы совершенно иные, но перед тем, как перейти к их рассмотрению, ответим на некоторые вопросы. Может ли священник пользоваться автомобилем? Для священника этот вопрос звучит примерно также, как для меня, журналиста, звучит вопрос “могу ли я пользоваться ноутбуком”. Должен пользоваться. Без него я просто не смогу выполнять свои обязанности. Избавиться от этого довольно дорогого устройства, продать, а деньги раздать бедным — значит лишиться возможности исполнять свое служение.
Священник — человек, обязанный много перемещаться. Посещать прихожан, совершать богослужения и требы в различных местах, вовремя успевать в разного рода собрания и встречи — и его график всегда является очень напряженным. Автомобиль — желательно с водителем — это, как заметил классик, не роскошь, а средство передвижения. Это необходимый рабочий инструмент — как мобильный телефон или ноутбук.
Причем, когда речь идет о любой другой работе, связанной с разъездами — да и не связанной — это ни у кого не вызывает вопросов. Негодование вызывают только автомобили священников. Почему? Иметь автомобиль аморально, это преступление? Наши обличители вовсе так не считают — если речь идет об их, да и любых других автомобилях. Я знаю одного блоггера — большого любителя продукции фирмы Apple и человека прекрасно обеспеченного, который покупает себе все новинки этого производителя и подробно рассказывает о них у себя в ЖЖ. Однажды он с язвительной насмешкой сообщил, что видел священника с айфоном — и вызвал поток сочувственных комментариев об “алчных попах”. Почему же айфон — и намного более дорогие устройства — в его собственных руках не вызывают упреков в алчности? Как бы мы ни относились к флорентийскому Савонароле, который яростно выступал против роскоши, и, в частности, и произведений искусства в домах Епископов, трудно вообразить, чтобы Савонарола переходил от своих обличений к рассказам о том, какой шикарной картиной он украсил свою келью.
Яростное иконоборчество византийских еретиков — и, позже, европейских реформаторов — было трагическим заблуждением, но в одном их упрекнуть нельзя — у них были хотя и ошибочные, но последовательные представления о хорошем и плохом; они не стали бы хвалиться тем, что обличали в других. У нас же ставят священнику в грех то, что ни в коем случае не сочли бы грехом для себя. Почему? Я спрашивал об этом прямо, и мне отвечали, что Евангелие-де требует бедности.
В этом ответе есть две проблемы. Первая из них состоит в том, что люди, не только не признающие авторитета Евангелия, но и крайне слабо с ним знакомые, берутся наставлять христиан, как те должны ему следовать. Почему-то именно христиан; будучи вполне чужды Буддизму, те же люди не берутся учить буддистов их вере, не являясь мусульманами — не наставляют мусульман в Коране, а, не будучи практикующими иудеями, не берутся учить иудеев, как им надлежит правильно соблюдать закон Моисеев. Это вполне понятно — Вы не можете наставлять других людей в том, в чем сами не разбираетесь. Но это очевидное соображение почему-то не работает в случае с христианами; почему-то люди, которые не читали — и не собираются читать — Евангелия, считают себя компетентными наставлять тех, для кого это — слово Божие. Неудивительно, что их наставления просто ошибочны. Евангелие не требует бедности. Чего оно требует — так это посвятить все наши ресурсы, физические, интеллектуальные и финансовые — на служение Богу. Иосиф Аримафейский был богатым человеком (Матф.27:57), святой Апостол Павел упоминает среди своих собратьев “Ераста, городского казнохранителя (Рим.16:23)”, человека высокопоставленного и, очевидно, богатого. История Церкви (в том числе недавняя) знает благочестивых богатых купцов, которые использовали свои финансовые возможности для того, чтобы строить больницы и храмы. Вторая проблема предоставляется мне более важной — это отсутствие интереса к истине. В обеих ее аспектах — и как реальности, и как нравственной правды. Ссылки на Евангелие охотно используются для нападок на священников, но при этом людей совершенно не интересует, что на самом деле сказано в Евангелии, и правда ли это. Люди, которые укоряют Церковь в том, что она неугодна Богу, при этом совершенно не интересуются Богом, и не стремятся узнать Его волю. Откуда они в таком случае знают, что Церковь неугодна Богу? Ниоткуда; попытки спрашивать их об этом заканчиваются ничем.
Трагедия не в том, что эти люди отказываются прийти в Церковь; трагедия в том, что они отказываются задумываться, узнавать, ставить вопросы — “правда ли сказана в Евангелии?” “Если да, то что из этого следует?” “Реален ли Бог?” “Как мне узнать Его волю?”
Почему об их мотивах можно говорить с такой уверенностью? Потому, что обличители Русской Православной Церкви отнюдь не являются членами каких-то других религиозных общин; блоггеры, которых волнуют автомобили священников, это вовсе не старообрядцы, не баптисты, не католики и не лютеране. Что же, все остальные вероисповедные общины тоже сделались слишком плохи для таких хороших верующих? Но, в таком случае, что им мешает объединиться в свою, правильную общину, где они будут исповедовать чистую и незапятнанную веру? Боюсь, что причина вполне очевидна — полное отсутствие интереса к какому бы то ни было служению Богу.
Сколько людей с радостью перепечатали фотографию покойного сербского Патриарха Павла, идущего пешком, рядом с Патриархом Всея Руси, садящимся в машину? Довольно много. Но в Москве есть Подворье Сербской Православной Церкви — как вы думаете, сколько из них являются его прихожанами? Если вас отталкивает от Русской Церкви Патриарх на автомобиле — почему же вы не отправитесь в Сербскую? От нее-то вас что отталкивает?
Может, все же признать очевидность — дело вовсе не в машинах священников, не было бы машин, уцепились бы еще за что-нибудь. Церковь не устраивает многих людей не потому,что она плохо свидетельствует о Боге — а потому, что она вообще это делает.
Может, все же признать очевидность — дело вовсе не в машинах священников, не было бы машин, уцепились бы еще за что-нибудь. Церковь не устраивает многих людей не потому,что она плохо свидетельствует о Боге — а потому, что она вообще это делает.