Псков – один из древнейших русских городов, неразрывно связанных с главнейшими событиями отечественной истории. До сих пор неизвестно, в каком году была заложена Псковская крепость, но самые первые строения могли здесь появиться ещё в X веке.
Испытание деньгами. Записки финансиста из Печор
Опубликовано 1 июня 2013 г.
Может ли человек, через руки которого проходят большие суммы денег, увидеть в них просто бумагу, а не средства к существованию? Может ли финансовый работник всегда оставаться честным? Как работа с деньгами влияет на характер человека?
Наталья Викторовна Домашёва 24 года проработала в банковской системе и 12 лет возглавляла Печорское отделение Управления Федерального казначейства. Она многие годы тесно общалась с казначеем Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря архимандритом Нафанаилом (Поспеловым).
Просветитель банка
Мы познакомились с отцом Нафанаилом, когда батюшка приходил к нам в банк по монастырским казначейским делам. В каком-то смысле он был нашим коллегой. Всякий монастырь — это огромный организм: нужно и за хозяйством следить, и отчеты писать, и деньги считать. Этим и занимался отец Нафанаил. К нам в банк он часто приносил с собой маленькие монастырские брошюрки «Псково-Печерские листки», кстати, именно по его инициативе они стали издаваться. В этих брошюрках рассказывалось о церковных праздниках, давались духовные советы… «Большую книгу когда вы еще прочтете, а вот листочек возьмете и быстро прочитаете», — говорил он. Вскоре он стал для нас, работников банка, «негласным духовником». Мы часто спрашивали его, как поступить в той или иной ситуации. Отец Нафанаил никогда не давал готовых рецептов, он либо рассказывал что-то из своей жизни или же приводил цитаты из Священного Писания, чаще всего — из посланий апостола Павла. Спросил его что-то утром, а во второй половине дня он приходит с книгой толкования на Евангелие, где положены закладочки. Он всегда зачитывал нужные моменты сам, вслух, а потом оставлял книгу, чтобы я могла прочитать сама. Бывает, что человек прочитает что-то и поймет по-своему, а я, когда перечитывала оставленную книгу, слышала уже, как читал отец Нафанаил, и это помогало понять все правильно. Книг батюшка приносил много, большинство он дарил мне. Но были и такие, которые он, видимо, покупал в монастырской лавке, тогда он говорил прямо: «Эта книга стоит столько-то».
Обет нестяжания
При пострижении каждый монах дает обет нестяжания, то есть обещает не заботиться о деньгах и материальных ценностях. У кого-то возникнет вопрос: а может ли монах, давший такой обет, быть казначеем? Не лучше ли пригласить светского человека на эту должность? Мне кажется, что не стоит нарушать внутренний мир монастыря. Возьмем, к примеру, нашу семью. Я же не буду соседку просить моим бюджетом распоряжаться. К тому же без денег, без учета монастырь не может обойтись, ведь и паломников нужно накормить, и нуждающимся помочь…
Раз уж начальство благословило на должность казначея, значит, это человек проверенный, честный. Это высокое доверие, которое нужно заслужить. Не стоит думать, что казначей — самый богатый человек в обители. Вот отец Нафанаил был всегда очень скромно одет: старый подрясник, простая сумка на боку… а ведь заслуженный священник, архимандрит!
Увидеть в деньгах бумагу
Когда я, молоденькая сотрудница, впервые пришла на работу в банк, меня одолевали сомнения: «Что я почувствую, когда увижу много денег?» А в банке как раз в этот день проходила ревизия. И вот спускаюсь я в кассу, где проходит просчет всех фондов, и вижу: надо же, по всем стенам стеллажи с деньгами! Море денег! А я смотрю на них и мне абсолютно все равно: бумаги есть бумаги. К счастью, не возникло у меня этого ощущения, что теперь я королева денежная. Это был очень важный момент: я поняла, что не соблазнюсь.
Незаметный соблазн
Искушения у меня были другие, почти незаметные: иногда тратишь рабочее время на свои дела; бумагу, ручки используешь для своих личных писем, тот же ксерокс офисный… Получается, что государственное имущество на свои цели расточаешь. Кажется, такая мелочь, я же не похитила чужие деньги, не совершила преступление, не обманула вкладчиков. Никто не пострадает, если ксерокс напечатает три лишних бумажки или потратишь чуть больше чернил в ручке. Такой маленький, незаметный грех. Но для христианина и небольшой грех важен, он не дает покоя. Вот думаешь перед исповедью: «“Не укради”… вроде, это не про меня, ничего я не крала, но совесть-то мучит, не обманешь ее».
Профессия Иуды
Далеко не каждый способен увидеть в деньгах просто бумагу.
Когда я работала в банке, произошел один очень неприятный случай с кассиром-операционистом (он имел право выполнять банковские операции, работал с деньгами). Стали мы однажды сводить операционный день (составлять отчет о банковских операциях за день), и выяснилось, что денег у этого молодого человека не хватает. Не может быть! Просчитываем по документам — все сходится… ни излишков, ни недостач… И тут он вспоминает: «Да я ж на базар сходил!» Я была ошеломлена! Этот человек был верующим, но считал, что ничего страшного, если он взял на время банковские деньги — ведь вернет же. Мне сложно понять, как он мог так поступить. Видимо, не всякий человек может работать с деньгами, разделять, где свои деньги, а где чужие. Поэтому, если ты пошел на такую службу, значит, должен быть уверен, что не поддашься соблазну. Ты должен быть примером четкости, точности и честности, иначе как будешь воспитывать кадры?
Казнить или миловать?
На работу в банк был принят молодой человек, он должен был заниматься валютными операциями, а это был 1992 год, банки только начинали работать с валютой, ни инструкций конкретных не было, ни правил. Проконтролировать нового работника было очень сложно, а он поддался соблазну: проверял валюту или менял, минуя учет банка, то есть подпольно. Когда до меня дошли слухи, я пригласила его в кабинет на беседу, говорю: «Зачем же ты обманываешь, тебя же все видят!» А он отвечает: «Что я могу сделать, если у меня почти все клиенты или друзья, или родственники? Как я могу им отказать?» Что делать с таким человеком? Никаких документов, никаких свидетельств, доказывающих его вину, у меня нет. Все могло сойти ему с рук, но ведь он же сам честно сознался в том, что делает… За советом я обратилась к отцу Нафанаилу, он подсказывал мне, как лучше поступить. В итоге я всё-таки уволила этого работника, но не по специальной статье, а предложила уйти «по собственному желанию». Он ушел.
Прошло время, год или два, он устраивался на другую работу, и организация запросила у меня характеристику. Мне было очень трудно это сделать. Написать, как он работал у нас? А если он исправился, ведь много времени прошло… Ситуация сложная — какой дать ответ? В этот момент я снова обратилась к батюшке. И отец Нафанаил поддержал мое решение. Он вообще никогда не диктовал: «Делай так-то!», только благословлял или нет. Ответ я дала следующий: работник уволен такого-то числа, и за последующий период я не могу дать о нем сведений, обращайтесь по месту его последней работы. А о работе в банке я ничего не написала, потому что не знала, изменился ли он. Может, сейчас он уже совсем другой человек?
Очередь
Как-то раз я увидела, что батюшка стоит в общей очереди с клиентами в нашем банке. Как же так — человеку под 80, стоять ему тяжело, а мои работники его не пропускают вперед! А сотрудники наши увлеклись бумагами и на людей в очереди внимания не обращают. Подошел человек — работают с ним, а уж кто там за ним стоит, им дела нет. Батюшка ждет терпеливо, кротко, никаких вопросов не задает. А мы-то к нему, если какие трудности, сразу бежим, в любой момент, и он всегда нам время уделяет, забывая о своих делах, отвечает на наши многочисленные вопросы. Так меня это задело! Говорю: «Как же так? Старый человек, священник, в очереди стоит, а вам и дела нет!» Подхожу к отцу Нафанаилу: «Батюшка, давайте ваши бумаги!» А он отвечает: «Нет, это хорошо, что я в очереди, люди-то все видят, что порядок соблюдается, и терпение есть, и все молчат, спокойны, никто не торопится». Это был пример для меня. Однажды я пришла в монастырскую лавку. Как сотрудники банка, мы всех продавцов знали. А тут группа какая-то с экскурсией подъехала, люди кинулись к лавке записки писать, сувениры покупать, а я тороплюсь, мне на работу надо успеть, стоять некогда в очереди. Хотела было попросить, чтоб меня пропустили. Но вдруг вспомнился тот разговор с батюшкой… я остановилась и сказала себе: «Нет уж, стой и терпи!»
Отпечаток
Любая профессия накладывает отпечаток на характер человека. Что дал мне банк? Это четкость, аккуратность, честность, прежде всего. Есть, однако, и отрицательные стороны. Я была очень строгой на работе, и эту строгость приносила домой (кстати, именно под влиянием батюшки я постепенно становилась мягче). Требовала, чтобы дома был идеальный порядок, все вещи были разложены по полочкам, после приготовления обеда не оставалось ни следа от пищи, ко всему подходила принципиально. Однажды дочка пришла из школы, я сразу же встретила ее со своими требованиями, и тут она сказала: «Мама, но ведь дома же ты не кредитный инспектор!»
Особый характер
Когда отец Нафанаил заходил к нам в банк, он читал все объявления, абсолютно все инструкции. Не просто пробегал глазами, а внимательно изучал, досконально. Был момент, когда мы с вкладчиками заключали договора на депозиты. Он приходит и говорит: «Вот в договоре-то вы пишете, что обещаете проценты, все прекрасно. А если банк разорится, что вы делать будете? Этого у вас в договоре-то не написано!» Точность — это очень важное качество для казначея. Еще очень важно иметь хорошую память и широкий кругозор. Батюшка всегда поразительно владел информацией: он помнил наизусть все необходимые двадцатизначные номера счетов! Не знаю, как ему удавалось столько запоминать. У него не было экономического образования, но, когда его назначили казначеем, он стал самостоятельно осваивать новую профессию. В одном из разговоров он сказал мне: «Человеку все возможно, нужно только захотеть».
Однажды приехала группа проверяющих из Москвы (кажется, из Министерства финансов), они проверяли наше казначейство**, а потом посетили обитель, экскурсию вел отец Нафанаил. Я случайно услышала, как одна москвичка беседовала с батюшкой: слышу, в ход пошла и сложнейшая экономика, и теоретическая механика, и математика… Как я удивилась! Батюшка столько всего помнил, а ему тогда было уже около 80 лет!
Служить до последнего часа
Меня поражала сила духа отца Нафанаила и его поразительная ответственность. Он никогда не сдавал позиций, всегда мужественно держался. Монастырские дела он вел до последнего часа своей жизни. У отца Марка, нынешнего казначея, сохранился листочек, где отец Нафанаил в последний день жизни записывал предстоящие дела. Он даже документы какие-то подписать тогда успел, а ведь был тяжело болен!
Не оставлять начатое
Когда мне предложили работу в казначействе, я очень переживала. Наш банк уже прекратил свою основную деятельность, с клиентами мы не работали, только выплачивали деньги вкладчикам. Но хотя это и завершающий этап, банк ведь еще работает, а тут — предложение руководить казначейством, куда перешли многие наши сотрудники. Я рассудила, что в банке есть те, кто закончит дело, поэтому мне можно уйти. За советом обратилась к батюшке. По его лицу я увидела какое-то смущение. Думаю, потому, что человек любое дело должен доводить до конца, вот как сам отец Нафанаил никогда не оставлял начатое. Мы много беседовали, и в итоге он сказал: «Посоветуйтесь дома с мужем. Благословляю вас на разумное решение». Для батюшки это очень важно было — трезвое рассуждение. Он не давал приказов, он просто советовал. Я поговорила с мужем, и мы решили, что нужно переходить на новую работу.
Невидимые деньги
Поначалу мне было трудно работать в казначействе. Казначейская система — это учет, отчетность и контроль, это работа с документами. Денег в казначействе нет, в отличие от банка, казначейские операции — они безденежные. Мне очень не хватало реальных денег. Операции проводишь, а результата не видно. Прибыли-то нет. Одни бумаги, отчеты… Однако в казначействе нет тех соблазнов, какие были в банке. Например, никто не возьмет государственные деньги, чтобы сходить на рынок.
Понимание
Однажды я училась на курсах повышения квалификации. Сижу и слушаю, как преподаватель психологии перечисляет проблемы, возникающие в коллективе. Такое количество негатива прозвучало, что я даже возмутилась: как же так — психолог не успокоила, а наоборот, завела! У меня в коллективе такого нет и не было, а она столько гадостей наговорила! Встала и спрашиваю: «Скажите, а можно ли избежать того, о чем вы говорили? Неужели везде все так плохо?» «Нет, — ответила она, — бывают коллективы, где все спокойно и слаженно. Обычно это те, где работают верующие». Конечно, воздух доверия и понимания, царивший у нас в банке и в казначействе — это во многом заслуга батюшки. Он был для нас примером, всегда поддерживал добрым словом, постоянно готов был помочь, подсказать выход в трудной ситуации, успокоить человека, наставить на правильный путь.
Отпечаток
Любая профессия накладывает отпечаток на характер человека. Что дал мне банк? Это четкость, аккуратность, честность, прежде всего. Есть, однако, и отрицательные стороны. Я была очень строгой на работе, и эту строгость приносила домой (кстати, именно под влиянием батюшки я постепенно становилась мягче). Требовала, чтобы дома был идеальный порядок, все вещи были разложены по полочкам, после приготовления обеда не оставалось ни следа от пищи, ко всему подходила принципиально. Однажды дочка пришла из школы, я сразу же встретила ее со своими требованиями, и тут она сказала: «Мама, но ведь дома же ты не кредитный инспектор!»
Особый характер
Когда отец Нафанаил заходил к нам в банк, он читал все объявления, абсолютно все инструкции. Не просто пробегал глазами, а внимательно изучал, досконально. Был момент, когда мы с вкладчиками заключали договора на депозиты. Он приходит и говорит: «Вот в договоре-то вы пишете, что обещаете проценты, все прекрасно. А если банк разорится, что вы делать будете? Этого у вас в договоре-то не написано!» Точность — это очень важное качество для казначея. Еще очень важно иметь хорошую память и широкий кругозор. Батюшка всегда поразительно владел информацией: он помнил наизусть все необходимые двадцатизначные номера счетов! Не знаю, как ему удавалось столько запоминать. У него не было экономического образования, но, когда его назначили казначеем, он стал самостоятельно осваивать новую профессию. В одном из разговоров он сказал мне: «Человеку все возможно, нужно только захотеть».
Однажды приехала группа проверяющих из Москвы (кажется, из Министерства финансов), они проверяли наше казначейство**, а потом посетили обитель, экскурсию вел отец Нафанаил. Я случайно услышала, как одна москвичка беседовала с батюшкой: слышу, в ход пошла и сложнейшая экономика, и теоретическая механика, и математика… Как я удивилась! Батюшка столько всего помнил, а ему тогда было уже около 80 лет!
Служить до последнего часа
Меня поражала сила духа отца Нафанаила и его поразительная ответственность. Он никогда не сдавал позиций, всегда мужественно держался. Монастырские дела он вел до последнего часа своей жизни. У отца Марка, нынешнего казначея, сохранился листочек, где отец Нафанаил в последний день жизни записывал предстоящие дела. Он даже документы какие-то подписать тогда успел, а ведь был тяжело болен!
Не оставлять начатое
Когда мне предложили работу в казначействе, я очень переживала. Наш банк уже прекратил свою основную деятельность, с клиентами мы не работали, только выплачивали деньги вкладчикам. Но хотя это и завершающий этап, банк ведь еще работает, а тут — предложение руководить казначейством, куда перешли многие наши сотрудники. Я рассудила, что в банке есть те, кто закончит дело, поэтому мне можно уйти. За советом обратилась к батюшке. По его лицу я увидела какое-то смущение. Думаю, потому, что человек любое дело должен доводить до конца, вот как сам отец Нафанаил никогда не оставлял начатое. Мы много беседовали, и в итоге он сказал: «Посоветуйтесь дома с мужем. Благословляю вас на разумное решение». Для батюшки это очень важно было — трезвое рассуждение. Он не давал приказов, он просто советовал. Я поговорила с мужем, и мы решили, что нужно переходить на новую работу.
Невидимые деньги
Поначалу мне было трудно работать в казначействе. Казначейская система — это учет, отчетность и контроль, это работа с документами. Денег в казначействе нет, в отличие от банка, казначейские операции — они безденежные. Мне очень не хватало реальных денег. Операции проводишь, а результата не видно. Прибыли-то нет. Одни бумаги, отчеты… Однако в казначействе нет тех соблазнов, какие были в банке. Например, никто не возьмет государственные деньги, чтобы сходить на рынок.
Понимание
Однажды я училась на курсах повышения квалификации. Сижу и слушаю, как преподаватель психологии перечисляет проблемы, возникающие в коллективе. Такое количество негатива прозвучало, что я даже возмутилась: как же так — психолог не успокоила, а наоборот, завела! У меня в коллективе такого нет и не было, а она столько гадостей наговорила! Встала и спрашиваю: «Скажите, а можно ли избежать того, о чем вы говорили? Неужели везде все так плохо?» «Нет, — ответила она, — бывают коллективы, где все спокойно и слаженно. Обычно это те, где работают верующие». Конечно, воздух доверия и понимания, царивший у нас в банке и в казначействе — это во многом заслуга батюшки. Он был для нас примером, всегда поддерживал добрым словом, постоянно готов был помочь, подсказать выход в трудной ситуации, успокоить человека, наставить на правильный путь.